Мария Мандель была приговорена к смертной казни через повешение в январе 1948 года. В нескольких концентрационных лагерях она разработала метод пыток и садизма, который сделал ее одной из самых безжалостных женщин нацизма.
Великий американский писатель Джон Стейнбек, лауреат Нобелевской премии по литературе 1962 года и автор таких выдающихся романов, как «Гроздья гнева» и «К востоку от рая», в последнем романе, если быть точным, утверждал: тревожная теория. Он сказал, что некоторые люди рождаются с физическими пороками развития, серьезными или легкими увечьями, видимыми для остального мира, которые, к лучшему или худшему, обусловливают их жизнь и жизнь окружающих. Но другие люди рождаются с психические пороки развития, невидимые для остального мира, увечья души, которые также обуславливают жизнь твою и жизнь других вообще в худшую, а не в лучшую сторону. Это в некотором роде часть сюжетной основы «К востоку от рая».
Когда 24 января 1948 года, почти через три года после окончания Второй мировой войны, в Польше повесили Марию Мандель, скоро исполнилось бы семьдесят семь лет со дня этой казни, и так будет всегда. приятно помнить о правосудии что помогает миру жить немного лучше, была также потеряна возможность обнаружить, если это открытие было хоть сколько-нибудь полезно, величину, глубину и размах его изуродованной души. Мандель, которого звали «Чудовище Освенцима», была нацистским офицером трёх концентрационных лагерей, Равенсбрюка, той фабрики смерти, которой был Освенцим, и Мюльдорфа, филиала концентрационного лагеря Дахау, куда она прибыла, когда война уже была проиграна для Германии, и когда Нацисты пытались стереть масштабы геноцида что они совершили во имя высшей расы.
Мандель несет ответственность за то, что отправил его на смерть более пятисот тысяч человекЕсли бы он был у власти, он всего лишь пошевелил бы пальцем вправо или влево, чтобы отправить в газовые камеры Освенцима или на принудительные работы тысячи людей, прибывавших ежедневно, большинство из которых были депортированы евреями. с европейских территорий, оккупированных нацистами. Он также участвовал в ужасные пытки, о невероятных медицинских экспериментах, стоивших жизни заключенным, насильно подвергнутым невыразимым испытаниям на людях. В показаниях сообщалось, что она также возбуждалась от страданий и, прежде всего, когда сама применяла мучения. Они возложили на нее ответственность за то, что она отправила в газовые камеры беременных женщин, которые прибыли в Освенцим и провели всего несколько минут между внушающими страх «Die Rampen», действовавшей в конце платформ, до их немедленного уничтожения в газовых камерах. Они видели Манделя топить новорожденных в ведрах с водой, подвергая детей и взрослых рабству, пока они ему не надоели и он не приказал их уничтожить. И все, и даже больше, Мандель делал со спокойствием и, возможно, с той радостью, с которой проявляются жестокие извращения, когда они защищены безнаказанностью.
Однако когда-то этот кусок человеческого отброса был красивой и разговорчивой девушкой. Возможно, с его изуродованной душой он мог бы быть кем-то другим. Это было бы странно, но могло быть. Если бы он не родился с изуродованной душой, то было бы невозможно и в некотором смысле досадно пытаться выяснить, когда и почему человек, который становится мучителем который возбужден перед израненной плотью, безжалостный убийца, демонстрирующий леденящее хладнокровие, император зла в царстве ужаса, похожем на лагерь для военнопленных, человек, который никогда, пока существовала его огромная власть, не показывал жеста подавления , печали, сожаления. Верно и то, что погружаться в такую личность глупо и бесполезно.
Мандель родился 10 января 1912 года в австрийском городе Мюнцкирхене, в Верхней Австрии, недалеко от границы с Германией. Она была младшей из четырех братьев и сестер, трех старших мальчиков, от брака ремесленников: отец был сапожником, а мать вела небольшой кузнечный бизнес. Ее статус единственной женщины среди четырех братьев сделал ее избалованная и избалованная девушка, с небольшими прихотями, всем довольными, и с определенным личным обаянием. Популярная в школе, хорошо владеющая языком, получившая католическое образование, она всегда сопровождала свою семью в Воскресная месса.
Когда он закончил среднюю школу, он отправился в то, что в Германии называлось «Bürgerschule», учебные центры для молодых людей, которые хотели посвятить себя торговле или ремеслам. Красота, сочувствие и болтливость, которые пригодились бы ей в нацизме, когда она стала «Чудовищем Освенцима», также помогли ей пережить те тяжелые годы перехода от подросткового возраста к юности. В семнадцать лет в нем уже что-то сломалось: он столкнулся ужасная грубость с матерью (причины так и не были выявлены) и ее выгнали из дома, куда она так и не вернулась. Затем он начал странствовать по рабочему миру Германии в те ужасные годы, которые ознаменовали конец Веймарской республики и приход нацизма. Отец какое-то время приютил ее в семейном бизнесе, но Мандель шла от неудачи к неудаче: повар в Швейцарии, служащий на рынке, служащий на складе, ничего. В период подъема нацизма она работала на почте, откуда ее уволили за недостаточное сочувствие или невыражение симпатий к национал-социалистическим идеям. С этого дня Мандель будет отвечать за верный и преданный нацист.
Она уже была женщиной, когда в двадцать шесть лет встретила свою нехорошую судьбу. В 1938 году, когда война была неминуема и Адольф Гитлер репетировал свою роль короля Европы, Мандель по рекомендации члена семьи поступил в тюремный центр Лихтенбург в Саксонии, который был одновременно тюрьмой и учебным заведением для тюремных надзирателей. . Мандель Это был лучший средний показатель среди пятидесяти женщин., считалась ее учителями и находилась в центре внимания нацистских лидеров, которые начали искать надзирателей для концлагерей, уже существовавших в Германии, а затем размножившихся в Восточной Европе.
В 1939 году, после начала войны с вторжением Германии в Польшу, Мандель оказалась в лагере Равенсбрюк в девяноста километрах от Берлина, который изначально предназначался только для женщин. Лишь в 1941 году здесь разместились бараки для заключенных-мужчин. Это было в Равенсбрюке, «Мост ворон» на немецком языке, где Мандель выставлял его жестокость и его садизм. Лагерь заставлял заключенных работать на немецкой оружейной промышленности, но число женщин, прибывавших каждый день, было таково, что уничтожение значительной части из них в еще только зарождавшихся газовых камерах также было повседневной рутиной.
Там медицинские и гинекологические эксперименты проводились без какой-либо гигиены и во многих случаях без эрудиции, понимания или предусмотрительности, а тем более здравого смысла в применении медицинских принципов. Нацисты стали причиной сотен абортов, Они тестировали инъекции, предназначенные для прекращения менструации, вызывая раны, зашитые в сыром виде и без анестезии, чтобы соответствовать условиям боя, а также другие ужасные якобы научные методы. Расчеты говорят, что пятьдесят тысяч женщин умерли в этих экспериментах почти три тысячи человек были убиты в газовых камерах.
Именно в Равенсбрюке Мандель выделился. Он удивлял своих иерархов своей холодностью и приемами наказания заключенных. Она не терпела, чтобы кто-нибудь смотрел ей в глаза: кто бы это ни сделал, тот отправлен на смерть. Мэндель превратил это в садистскую игру. Она была способна часами стоять перед заключенным, приговоренным не смотреть на нее; Он также приказал убить новичка, попавшегося ему на глаза на железнодорожной станции, где Мандель решали, кому жить, а кого отправлять в газовые камеры.
Ему удалось устроить на поле собственный карательный бункер, куда попадали те, кто совершил малейшее правонарушение. Там их лично наказал Мандель, который держал в руках кнут и заставлял несчастных женщин поочередно считать удары плетью, которые, в зависимости от проступка, делились на двадцать пять, пятьдесят, семьдесят пять или сто ударов. Никто не перешел от счета больше первых десяти до тех пор, пока не падал изнуренным и разбитым. Во многих случаях заключенных бросали тут же, окровавленных и полуголых, при температуре, превышающей тридцать градусов ниже нуля. Никто не выжил. Свидетели того безумия уверяли, что Мандель в начале дня носил белоснежные перчатки, которые в сумерках были обагрены кровью заключенных и свидетельствовали о самоотверженности начальника всей охраны.
Одним из этих свидетелей была Неус Катала, испанка, родившаяся в Таррагоне в 1915 году, которая была членом Объединенной социалистической молодежи Каталонии во время гражданской войны и была одной из немногих, кто выжил в Равенсбрюке. Он умер в апреле 2019 года в возрасте 103 лет, после десятилетий наблюдения за нацистскими ужасами. Она рассказала о Равенсбрюке: «Много дней мы оставались там до девяти часов утра с четырех утра. Не выпив больше воды, даже не горячей. Воду, которую они называли кофе, горькую штуку, наверное, сушеную крапиву, я не знаю. И ничего больше. С этим на теле, одетая так, что ничего не согревает... Каждый день женщины падали, каждый день женщины падали замертво. Ежедневно. Однажды мы достигли тридцати градусов ниже нуля».
Мандель быстро поднялся по служебной лестнице нацистов. Заключенные боялись его, а возможно, и его начальство, ценившее его жестокость и отсутствие милосердия. Она отвечала за других женщин, таких же опекунов, как она, таких как Ирма Грезе, к которой Мандель испытывал неоспоримое влечение, Доротея Бинц или Хуана Борман. 7 июля 1942 года, с новым званием в СС — Обераусфшерин, начальник, — ее отправили в тот огромный промышленный комплекс смерти, который был Освенцим-Биркенау, где ее сразу же повысили до звания лагерфюрерина, полевого начальника, что было чуть ниже полевого командира, внушающего страх Рудольфа Хосса. Она взяла с собой Грезе, которого назначила главой венгерского еврейского лагеря Освенцим.
Именно там он получил прозвище «Чудовище». Его власть над заключенными и подчиненными была абсолютной. Он имел полный контроль над жизнью заключенных, потому что его положение давало ему «лицензия на убийство», что он и раньше применял с таким же рвением. После суда над ним в Кракове в 1947 году выяснилось, что он подписал или утвердил не менее пятисот тысяч смертных приговоров для еврейских заключенных. В расчете не учитываются убийства, которые совершил Мандель. для удовольствия, для садизма. Зимой 1942–1943 годов, например, Манделя досматривали в камере для заключенных в воскресенье в пять утра, при температуре двадцать градусов ниже нуля. Проверка, медленная, затянувшаяся, затянулась из-за непредвиденной дезинфекции. Около тысячи женщин замерзли насмерть и многие другие были застрелены случайно, по жестокой прихоти Манделя.
Ее безумие привело ее к жестоким противоречиям. Он любил музыку, его могли тронуть ноты, написанные гением Джакомо Пуччини, хотя он был неспособен что-либо чувствовать к пленникам, которых он убивал или отправлял на смерть. Однако ее внутренняя ненависть к евреям заставила одну заключенную, Альму Розе, избегать газовой камеры. Розе была племянницей композитора Густава Малера и известного скрипача. Мандель сделал Розе сформировал женский оркестр, как он его называл, «Первый женский оркестр Освенцима», наполнявший отбор узниц, предназначенных для газовых камер, классической музыкой. прибытие несчастного в Освенцим, смертельные проверки и инспекции и, вдобавок ко всему, пытки. Розе умерла в Освенциме от тифа 4 апреля 1944 года в возрасте тридцати семи лет.
Мандель также участвовал в ужасных медицинских экспериментах Йозефа Менгеле в Освенциме. Одному из них предназначалось исследовать действие сульфаниламида, который имел бы жизненно важное значение при оказании первой помощи раненым в бою. Мужчинам и женщинам вводили бактерии или нейротоксины, например те, которые вызывают газовую гангрену или столбняк. Кровообращение у этих морских свинок было нарушено из-за закупорки кровеносных сосудов на обоих концах раны, что создало состояние, подобное ранению на поле боя. Инфекция обострилась. путем введения древесной и стеклянной стружки и последующей обработки сульфаниламидами и другими препаратами для определения их эффективности. Очень немногие пережили эксперимент и другие испытания, в которых Мандель участвовал добровольно: он утверждал, что наслаждался определенным сексуальным возбуждением вместе с Менгеле, вероятно, его случайный любовник.
В этом ужасающем мире нацизма Мандель была, пожалуй, самой влиятельной женщиной в нацистской Германии. Ему не известно ни одного случая сострадания. Напротив, он следовал шагам, продиктованным главой СС и руководителем концентрационных лагерей Третьего рейха Генрихом Гиммлером: «Даже ребенка в колыбели следует растоптать, как ядовитую жабу», — сказал Гиммлер. и Мандель Он был ответственен за убийство новорожденных в Освенциме, топя их в ведрах с водой. За короткий период, раскаяния, спас четырехлетнего мальчика-цыгана, о котором заботился, по словам свидетелей, как о родном сыне. Но все длилось ничего, спустя небольшой период Он приказал его убить. Мандель позвонил заключенным «мои еврейские питомцы». Он обратил их в рабство, чтобы они могли служить ему лично, но затем ему это быстро надоело, и он приказал убить их или отправить в газовые камеры.
В ноябре 1944 года, когда война была проиграна, русские были развернуты в направлении Берлина на Восточном фронте, а союзники также направлялись в сторону Берлина на Западном фронте, через шесть месяцев после поражения и самоубийства Гитлера. Нацисты пытались стереть доказательства своих преступлений, разбери поля и закрой солнце рукой. В том же месяце Манделя перевели из Освенцима, который русские должны были освободить в январе, в Дахау. Там, далекий от умиротворения своего преступного инстинкта, он продолжал руководить сеансами пыток и отбором заключенных, обреченных на смерть. Только в мае 1945 года, когда Германия уже капитулировала и столкнулась с неизбежным прибытием союзников, Мандель покинул Дахау и бежал. через горы южной Баварии к своему родному городу.
Она была арестована в Австрии американцами 10 августа 1945 года. После двух лет пребывания в руках союзников она была экстрадирована в Польшу. В ноябре 1947 года ее судили за свои преступления в Кракове, городе недалеко от Освенцима. Он так и не признал своей вины. Он сделал то, что делают почти все: возложил всю ответственность на командира лагеря Рудольфа Хосса, который мало что мог прояснить: его самого казнили в апреле того же года, на эшафоте, построенном недалеко от крематориев Освенцима. 22 декабря 1947 года Мария Мендель, «Чудовище Освенцима». был приговорен к смертной казни через повешение за смерть, прямую или косвенную, полумиллиона человек.
Странная история пролила некоторую милость на его беспощадную фигуру. Утром, когда он узнал о приговоре, Мандель и его приспешница Тереза Брандл столкнулись в тюремном душе с польской женщиной, Станиславой Рахваловой, которая побывала в Освенциме и перенесла пытки и унижения со стороны самой Мандель, с той, с которой она теперь снова найден, голый и мокрый, в душе краковской тюрьмы. Рахвалова избежала смерти в Освенциме, но не избежала Сталина: Освободившись от нацистов, она снова оказалась в тюрьме за свою антикоммунистическую воинственность. Он будет выпущен только в 1956 году.
Многострадальный польский пленный рассказал, что Мандель подошел к ней, своей бывшей пленнице, с глазами, полными слез, и сказал медленным, ясным немецким языком: «Прошу прощения». Станислава сказал, что он отбросил всю ярость и обиду, а также ответил на ясном, медленном немецком языке: «Я прощаю ее от имени всех заключенных». Мэндель опустился на колени и поцеловал ей руки. Когда они ушли и прежде чем расстаться навсегда, Мандель повернул голову и сказал на идеальном польском языке: «Дзинкуйе, спасибо». Больше они никогда не виделись.
Если эта история правдива, она показывает чувствительность, никогда прежде не проявлявшуюся в жизни Манделя. Возможно, неминуемость смерти пробуждает в душе изувеченной скрытые тревоги.
Мария Мандель была повешена 24 января 1948 года.. Через пятнадцать минут после того, как под ее ногами открылась ловушка-эшафот, ее осмотрели и констатировали мертвой. Его тело было отправлено в Медицинскую школу Краковского университета. Там студенты исследовали останки блондинки тридцати шести лет, ростом пять футов шесть дюймов и весом шестьдесят килограммов.
На его теле не было никаких следов. кроме той, которую веревка оставила у него на шее.